Донецкий Верден

Война на востоке страны становится бессмысленной бойней на истощение

В 1916 году германский генеральный штаб придумал «гениальный план», как победить армии Франции и Британии. Немцы решили навязать союзникам битву, в которую собирались завлечь как можно больше сил с их стороны, втянуть их в мясорубку и в итоге обескровить, а затем принудить Антанту к миру на своих условиях. Местом для реализации этого замысла была выбрана крепость Верден, за которую, как предполагали берлинские стратеги, французы будут стоять насмерть. Так и произошло. Кровопускание получилось грандиозным — с обеих сторон под Верденом погибло миллион человек. Но обескровленными оказались обе стороны. За Верденом следовало еще много подобных показательных кровопусканий на всех фронтах Первой мировой. Европейские поля, усеянные трупами солдат, стали предпольем европейских революций, потрясших континент и вызвавших еще одну мировую войну.

Нынешняя война в Донбассе, которая с новой силой возобновилась после новогодних праздников, все больше напоминает глобальный Верден — бессмысленное насилие и кровопускание с целью «принуждения к миру». Обе стороны понимают, что не могут добиться чисто военной победы. Но они могут устраивать между собой кровавые побоища с целью вызвать крах экономики и внутренние потрясения у противника, а также возмущение мирового сообщества. И все это, мол, заставит Киев (Москву, Европу, США) согласиться на мир на «правильных условиях».

Эта порочная логика не дает никаких шансов выйти на прекращение насилия. В воронку войны затягивается все больше ресурсов и людей, и последствия могут быть совершенно непредсказуемыми

Шах и пат

Когда только начинался конфликт в Донбассе, рисовались три возможных пути «окончательного решения проблемы».

Первый — военный разгром сепаратистов и возвращение мятежных территорий на востоке страны под юрисдикцию Украины. После событий конца августа 2014 года стала очевидной нереалистичность этого пути — Россия дала понять, что не допустит военного разгрома сепаратистов и в критический момент придет им на помощь. Соответственно, пока у власти в Москве Путин и его команда, надежд на военный путь у Украины нет. Ситуация, наверное, изменилась бы, если бы страны НАТО оказали Украине масштабную военную помощь, но об этом речь пока не идет даже в теории.

Второй — военный разгром украинской армии и переход под власть сепаратистов значительных территорий на Юго-Востоке, а то и захват Киева. Об этом многие говорили в апреле и в начале мая, но потом стало понятно, что Украине все-таки удалось собрать боеспособную армию, потому идея похода на Запад «новороссов» сейчас кажется совершенно нереалистичной. Ситуацию могло бы изменить масштабное вмешательство регулярной российской армии, что, возможно, привело бы к отступлению украинских войск с  Юго-Востока вплоть до полной оккупации страны. Но пока что регулярные подразделения РФ участвуют в войне точечно, в критических ситуациях помогая сепаратистам. Многотысячные армии в Украину не входят. Судя по всему, у Кремля пока нет планов на открытое вторжение и оккупацию — останавливают опасения перехода конфронтации с Западом и НАТО в горячую стадию, перспективы превращения в страну-изгоя, новый виток санкций, которые могут добить российскую экономику, и вероятные крупные потери в живой силе, которыми может сопровождаться украинская операция. Хотя все это не исключает расширения «точечного» участия российских «отпускников» в боевых действиях.

Наконец, третий путь — это Большой компромисс. Время от времени, с началом очередного перемирия, надежды на его заключение возрождаются, но быстро гаснут.

Главная проблема — абсолютное несовпадение базовых позиций сторон и наличие весьма мощных сил, заинтересованных в продолжении войны.

Позиция России состоит в том, чтобы Запад и Украина признали Крым российским, если не де-юре, то де-факто, смягчили санкции, Киев гарантировал бы свой нейтральный статус, а Донбасс стал бы автономией внутри страны под контролем России (то есть как бы гарантом гарантии нейтрального статуса). Переговоры об этом, по информации «Репортера», и с Западом, и с украинской стороной шли уже давно. Еще до выборов президента Украины Кремль зондировал отношение к данному проекту в окружении Петра Порошенко и якобы даже получил позитивные отзывы. Именно поэтому Путин достаточно благосклонно прокомментировал избрание нового главы государства. Далее было перемирие в конце июня, в ходе которого стороны пытались согласовать этот же план. Но Порошенко его окружение убедило в том, что украинская армия в состоянии разгромить сепаратистов, а Россия не сможет оказать им эффективную помощь. После того как оба эти предположения не оправдались, и произошел Минск.

Принятый в сентябре закон об особом статусе Донбасса хотя и соответствовал в какой-то степени духу Большого компромисса, однако содержал при этом изначально неприемлемые для обеих сторон позиции. Там было оговорено право донецких территорий на собственные вооруженные формирования и особые отношения с Россией. Что, естественно, было не по душе Киеву. С другой стороны, там были требования контроля над границей со стороны Украины, выборы по украинскому законодательству, а также фиксация границ сепаратистов на том рубеже, которого они достигли в начале сентября. Все это не устраивало Донецк и Москву.

Поэтому, когда Киев, воспользовавшись фактом прошедших в ДНР и ЛНР выборов 2 ноября (что было прямым нарушением закона об особом статусе), фактически объявил этот закон не имеющим силы — никто особо не удивился. Уже тогда стало понятно, что новое обострение не за горами.

Масла в огонь подлила и экономическая блокада мятежных территорий, резко ужесточилась и переговорная позиция Украины и Запада. Ни о каком особом статусе Донбасса уже никто не ведет и речи. Равно как и о «российском Крыме». Запад также не собирается идти навстречу Москве. Можно, конечно, говорить о том, что ЕС более склонен искать компромисс, чем Штаты, но в целом Запад увидел в украинском кризисе прекрасную возможность провести смену власти в России. Потому он, вопреки надеждам Кремля, не давит на Киев, чтобы тот пошел на уступки. Скорее наоборот.

Но, в свою очередь, и для России вопрос Крыма и Донбасса стал принципиальным, и на капитуляцию или даже компромисс на условиях Запада она не пойдет, по крайней мере при нынешнем режиме. Не пойдет и Украина — компромисс на условиях Москвы создает угрозу больших внутренних потрясений для действующей власти.

Режим ожидания

Упершись в стену на переговорах, стороны перешли к войне на истощение.

Украина и Запад ждут, когда экономика России рухнет под гнетом санкций и низких цен на нефть. Что вызовет, как ожидается, социальные протесты в РФ и свержение режима. Одновременно ожидается, что мятежная часть Донбасса погрузится в хаос, анархию и социальные бунты из-за экономической блокады и ее можно будет взять голыми руками, продиктовав свои условия мира.

Россия, со своей стороны, ждет, когда рухнет Украина под гнетом огромных экономических проблем, коррупции и междоусобицы в верхах. И тогда ее можно будет брать голыми руками и диктовать ей свои условия мира.

В таком «режиме ожидания» возобновление боевых действий было совершенно неизбежно, как способ для обеих сторон ускорить негативные процессы у своего противника. Россия рассчитывает, что большие потери украинской армии и ее отступление деморализует украинцев, подорвет их веру в свое правительство, вызовет бунты, хаос и анархию. А чтобы избежать их, Киев и Запад, так же как и в сентябре 2014 года, запросит мира и будет Минск-2, но уже на условиях Москвы.

Украинское же руководство за счет военных действий решает сразу несколько задач. Во-первых, отвлекает внимание населения от ужасающей социально-экономической ситуации в стране. Во-вторых, война несет новые жертвы среди мирного населения, которые мировая общественность скорее склонна вешать на россиян и сепаратистов, а не на украинскую армию, что увеличивает шансы на введение новых санкций. В-третьих, война приближает социальный коллапс и гуманитарную катастрофу в Донбассе, в которой также можно будет обвинить боевиков, а заодно и показать всем остальным регионам Юго-Востока, что их ждет, если кто-то вздумает присоединиться к сепаратистскому движению. Наконец, в-четвертых, как считают в Киеве и на Западе, война в Донбассе будет отнимать у России все больше дефицитных ресурсов во время экономического кризиса.

При этом, как уже говорилось, обе стороны не обладают достаточными силами, чтобы переломить ситуацию в военном отношении, разве что отдельные поселки и города перейдут из одних рук в другие. Это не Сталинград. Это Верден, который призван обескровить противника и принудить его к миру. Но последствия будут, судя по всему, такими же, как и в 1916 году, — взаимное истощение с перспективой катастрофического усиления масштабов войны.

Логика войны

Несмотря на все проблемы России, конкретно на данном этапе конфликта Украина находится в худшем положении: пока военные и экономические ресурсы РФ больше украинских, а помощь Запада оказывается в очень ограниченном масштабе, который не позволяет даже стабилизировать экономическое положение страны, не говоря уже о военной победе.

Впрочем, вряд ли наша страна из-за «донецкого Вердена» рухнет, распадется на удельные княжества или в ней сменится власть на более лояльную к России. Несмотря на крохи, которые отпускает Украине Запад, их все-таки будет достаточно, чтобы платить по долгам и выполнять другие обязательства бюджета, пусть и на минимальном уровне в условиях повышения тарифов, падения курса гривны и заморозки зарплат и пенсий. Кроме того, в стране нет сильной оппозиции, которая могла бы быстро перехватить власть в случае начала бунтов, а радикальные силы, которые теоретически способны это сделать, еще более враждебны России, чем нынешние правители. Возможная же междоусобица на Печерских холмах приведет лишь к тому, что либо Порошенко «съест» Яценюка и Турчинова, либо наоборот, что кардинально ситуацию в стране не поменяет. Ну и наконец, в таких условиях власть всегда может использовать любые потери и даже локальные поражения на фронте как повод для консолидации нации против внешнего врага. В отсутствие полного военного разгрома армии (а сил на это у сепаратистов нет) такая ситуация может длиться долго. Да, страна будет нищая, обескровленная, без экономики, с махновщиной «воинских формирований», вполне возможно, что и без остатков демократии, но вряд ли пойдет на соглашения с Москвой на российских условиях.

Поэтому, рано или поздно, перед Кремлем встанет вопрос о дальнейших методах воздействия на Украину, если ее не получается «принудить к миру» путем кровопускания в «донецком Вердене». И тогда действительно велика вероятность полномасштабного военного вторжения — открытого или замаскированного под наступление «армии Новороссии», — которое взломает фронт и приведет к оккупации обширных территорий нашей страны (Юго-Восток или вплоть до Збруча). Риски такого сценария для России очевидны, но полностью его исключать нельзя. Логика военного противостояния может заставить Кремль пойти в наступление. Возможно, это потом будет иметь тягчайшие последствия для РФ, но для нас эти тягчайшие последствия наступят еще раньше в виде фактической ликвидации украинской государственности и войны на нашей территории.

Но даже если Россия и не пойдет на вторжение, а продолжит «верденскую» политику, то последствия для нас, как  писалось выше, будут крайне тяжелыми. Страна будет обескровлена и в переносном и в буквальном смысле на долгие годы.

Два мирных плана

Поэтому, несмотря на пролитые реки крови, нужно включить здравый смысл и, переступив через эмоции, договориться с Россией о прекращении огня. Чтоб не обескровить страну. На данный момент есть два пути мирного урегулирования.

Путь первый. Возврат к положениям закона об особом статусе. То есть ДНР/ЛНР возвращаются в лоно украинского государства, но на особом положении. Принципиальный момент, который нужно согласовать, — кто будет управлять этими новыми админформированиями. Или нынешнее их руководство — как хочет Россия, или избранное на новых выборах по украинским законам — на чем настаивают в Киеве. Но и здесь можно найти какой-то компромисс. Например, проводятся новые выборы, но зато особый статус распространяется на всю Донецкую и Луганскую области. В то же время подобные взаимные уступки объективно сейчас труднодостижимы — слишком много крови пролилось по разные стороны фронта. Да и атмосфера для такого компромисса в украинском обществе должна быть другой. При нынешнем политраскладе идти на уступки для президента Порошенко — смерти подобно: его тут же обвинят в предательстве «союзники» по коалиции и с большой долей вероятности могут отправить на политическую пенсию.

Путь второй. Его предложил известный российский оппозиционер Борис Немцов — прекратить огонь и отгородить ДНР/ЛНР от остальной Украины условной «стеной» (в реальности в качестве «стены» могут быть использованы миротворцы из третьих стран). И в таком состоянии жить до тех пор, пока не изменится что-то принципиально либо в Киеве, либо в Москве. Минус этого плана — очевидная констатация потери территории. Впрочем, это де-факто наше правительство и так признало, блокируя районы с сепаратистами. Зато в таком случае гарантированно прекратится война. Люди перестанут гибнуть, а мы сможем наконец-то заняться тем, что только и может спасти Украину от катастрофы, — модернизацией государства. Когда идет война, реальные реформы невозможны. Равно как и реальная демократия, и контроль за властью. Бытует мнение, что подобный вариант вряд ли устроит Россию, которой придется самостоятельно содержать непризнанные республики, но тут тоже не все однозначно. Закончив войну у России появится возможность вернуться во внутриполитические расклады Украины и постепенно готовить «украинского Иванишвили» (что в условиях войны сделать невозможно). Кроме того, замирение на востоке Украины улучшит перспективы отмены санкций против России.

Впрочем, вопрос санкций и Крыма, судя по всему, придётся вынести за скобки. Возвращение полуострова — это вопрос не войны, а успешности украинской модернизации. А санкции Запада против России — это вопрос Запада и России. И пусть они между собой этот вопрос где-то в сторонке и решают, не используя как аргументы потоки крови в «донецком Вердене».