Говорят, что история повторяется. Примерно так. Мятеж весной, катастрофа летом. Измена штабов, плохое снабжение, нестойкость войск. Российские имперцы, офицеры, чеченцы, донские и кубанские казаки на Украине. Украинские волонтеры, из ничего организовывающие сопротивление. Сражения за Волноваху, Бердянск, Мариуполь, на фоне частых съездов и выборов.

Это выглядит как юго-восток Украины сегодня, но события происходят в 1919 году. Это история, которую стоило бы знать всем, особенно московским сочинителям мифа “Новороссии”, мифа об исконных русских землях и империи в Северном Причерноморье. Им стоит помнить, что незнание истории не освобождает от ответственности. Потому что в 1919 году именно на юго-востоке Украине была похоронена первая попытка восстановить империю, тут впервые была похоронена идея “русского мира”, которая как вампир время от времени выползает из могилы. И сделали это сами местные жители – украинцы, русские, греки, евреи, татары. Их называли махновцами. В историю они вошли как Революционная Повстанческая Армия Украины (махновцы) или РПАУ (м).

Много говорилось о военных аспектах махновского движения. Но редко упоминается, что основным оружием махновцев, все-таки, было слово. Вначале было слово, как сказано в Библии. Махновской символики, как таковой, нет, ни звезд, ни свастик, ни крестов. Даже адамова голова, веселый Роджер, череп с перекрещенными костями, тоже не махновский. Есть просто флаг черного цвета, как школьная доска, на нем, как мелом, написано “С угнетенными против угнетателей – всегда!”

Но человеческая натура требует символов, знаков. И атрибутом махновцев стала пулеметная тачанка, все четыре колеса. Кстати, слушая оригинальный вариант известной песни “Тачанка”, трудно отделаться от впечатления, что, если заменить одно лишь слово “буденовская” на “махновская”, то все встанет на свои места.

Честно говоря, настоящий Махно, как и все другие исторические личности, включая легендарного Чапаева, при первой же возможности пересаживался в автомобиль. Выбор тачанки в качестве основного средства передвижения для партизанской армии был вынужден обстоятельствами. Махновцы тут ничего не изобрели.

Тачанку стали использовать как передвижную пулеметную установку еще во время Англо-Бурской войны начала 20 века. Как только появился относительно компактный, по сравнению с громоздким “Гатлингом”, пулемет “Максим”, Сесиль Родс погрузил его на телегу и отправился в глубь Африки завоевывать себе страну. Южноафриканские потомки голландских поселенцы, буры, первыми провели современную партизанскую компанию против англичан, противопоставив позиционной тактике регулярной армии мобильность тачанок. Единственным способом победить такую тактику было лишить партизан поддержки населения и деморализация противника. Жен, детей и даже слуг буров загнали в концентрационные лагеря, и сопротивление было сломлено. Через 20 лет этот метод применит против махновцев и красное командование. Бурская война была невероятно популярна в России. Песню “Трансвааль, страна моя” знали и пели все.

Но главным фактором популярности тачанок для махновцев были немецкие колонии, основные производители рессорных экипажей. Для перевозки тяжелых пулеметов было важно, чтобы их детали не расходились от тряски. Идеально для этого подходили бронеавтомобили. Но массово в то время можно было получить лишь тачанки, и только на юге Украины. Тачанки также позволяли перевозить пехоту, что делало махновцев гораздо мобильнее превосходящих, но неповоротливых сил противника. Хотя стоит заметить, что даже у махновцев тачанки стали играть заметную роль только к 1920 году, с переходом на партизанскую тактику. В 1919 же году, о котором пойдет речь, махновцы были 3-й бригадой 2-й Красной армии и держали протяженный фронт от Юзовки (Донецка) до Мариуполя, примерно по линии разграничения сегодняшней АТО.

К весне 1919-го, махновцы, также как и многие командиры Директории пошли на союз с Красной Армией. Чтобы не отвлекаться от нашего повествования, скажем только, что глава Директории УНР Симон Петлюра оказался прямым предшественником президента Ющенко. Как и Виктор Андреевич, Симон Васильевич со товарищи умудрились превратить неизбежную победу в тяжкое поражение. Как ни странно, но только разгром поляками Западно-Украинской Народной Республики, после которого ее достаточно внушительная армия была вынуждена отойти в центральную Украину, позволил Директории протянуть еще один год. Видимо, не случайно, что в наши дни не часто увидишь факельные шествия в Киеве с портретами Петлюры.

Майдан 2014 года совпал с 95-й годовщиной операции “Новороссия 1.0”. Начиная с зимы 1919 года, Вооружённые силы Юга России (ВСЮР), именуемые в простонародье белыми, повели наступление на Донбасс и побережье Азовского моря, с целью воссоединить исторические русские земли. Ну и украинский уголь с зерном им тоже не мешали. Оправдания вторжения были вполне знакомыми: Украина – выдуманная страна, деды воевали, все это – Россия, защитим наших братьев от разгула нелигитимной хунты (большевистской, украинской, махновской – нужное подчеркнуть)! Примерно так. Скажем сразу, русские офицеры Добровольческой армии имели полное право ненавидеть все эти нелегитимные режимы, поскольку после революции за них действительно взялись не только новые власти любых цветов, но и их старые подчиненные. А вот шедшим с ними казакам и кавказцам принять решения помогли исключительно в Москве. Там решили, что казаки есть верные слуги старого режима, несмотря на то, что, в принципе, при царе казаков, в основном, использовали в качестве полиции, наподобие “Беркута”, а в народ в основном палили обычные солдаты. Но, на всякий случай, начали превентивный террор на Дону, Кубани и Северном Кавказе. Казакам это, естественно, не понравилось, и сравнительно небольшая Белая армия выросла раза в три.

Большевиков же тогда больше беспокоила Сибирь, куда, после разгона Учредительного Собрание, двинулись либеральные и социалистические силы, вместо того, чтобы немедленно дать отпор узурпаторам. Но боялись, что если ответить насилием на насилие, начнется гражданская война, которая, по закону жанра, не замедлила начаться. В Сибири либеральные реформаторы провели репетицию 1990-х в России, начав борьбой с диктатурой большевиков и закончив диктатурой волевого, молодого, — чуть не сказал ФСБшника, — военного министра, адмирала Колчака. То-то порадовались рабочие дружины уральцев, чешские и польские легионеры, являвшиеся основной силой антибольшевистского сопротивления в Сибири, наряду с офицерами Каппеля и казаками Дутова. В начале 1919-го Колчак начал генеральное наступление. Социалистическое Отечество в очередной раз оказалось в опасности.

Поэтому дареным союзникам в Украине большевики в зубы не смотрели, и пристраивали их к делу. Юг Украины, простите исконной Новороссии, защищала 2-я красная армия, состоявшая из дивизии Дыбенко, двинувшейся в Крым, дивизии бывшего УНРовца Григорьева, действовавшей в Таврии на западном направлении Херсон-Николаев-Одесса, и бригады Махно на востоке. Армией это могло считаться только с большой натяжкой, поскольку ее снабжением и обмундированием особо не занимались. Приятно видеть, что такие славные традиции и сейчас не забыты в Министерстве обороны. Частям приходилось заниматься самоснабжением, что тоже стало доброй традицией в Украине.

Все бы ничего, но советская власть не была бы советской властью, если бы не применяла свою власть. Благодаря немецкой оккупации, Украина избежала начальной стадии военного коммунизма. И тут вдруг начались реквизиции. Уж насколько Махно был анархо-коммунистом, но и он полагал, что коммунизм строится на основе всеобщего изобилия и свободы, а не грабежа и насилия.

Атаманы центральной Украины моментально отложились от большевиков, а заодно и от городов, куда уходила еда, и откуда приходили очередные продотряды. Но на юге ситуация была сложнее. Тут имелся прямой враг – белые. И вступать в конфликт с красными означало оказаться между молотом и наковальней. Стоит помнить, что к лидерам большевиков в тот момент относились как сейчас к Путину. Ну, не может быть, чтобы вожди государства совершали такие очевидные глупости и такие неблаговидные подлости! Должно быть, какое-то недоразумение. Нужно просто сесть вместе и объяснится, и все встанет на свои места.

Между тем, именно махновцам большевики не доверяли. Считайте это ревностью между братьями. В отличие от всех остальных противников, махновцы в тот момент представляли собой образ того, к чему должна была привести революция – децентрализованная власть советов на местах и общественный (в противоположность государственному) контроль над средствами производства. Несмотря на сложные условия войны на несколько фронтов, в махновском районе проходили выборы и съезды, на которых относительно свободно решались вопросы организации общества и ведения войны. Не европейский парламент, не американский Конгресс, конечно, но, по сравнению с коммунистическими всеобщими одобрямсами, ставшими очередной российской доброй традицией, большой прорыв в самоуправлении. Вот этого и боялись, как теперь боятся Оранжевых революций и Майданов. Так же вся вертикаль власти распадется.

Несмотря на все препятствия, 2-я армия имела успех. Махновцы взяли Бердянск и Мариуполь, за что их стали представлять к советским наградам, как, впрочем, и Григорьева. Он взял Одессу. Хотя, скорее, Одессу оставили сами французы и греки, а он туда потом вошел. По свидетельству Бунина, григорьевцы тут же устроили еврейский погром.

О, еврейские погромы, лейтмотив Гражданской войны! О них сказано много, и тема эта для отдельной статьи. Замечу только одну деталь. Довольно часто, когда упоминают принадлежность погромщиков к какой-то армии, не учитывают того, что во время Гражданской войны бойцы часто меняли стороны. Те же григорьевцы могли начинать в царской армии, затем служили в национальных украинских частях, потом в гайдамаках УНР, потом в армии Скоропадского, потом партизанить против него же, потом присоединились к Директории, перешли к красным, подняли мятеж, пристали к Махно, ушли снова к большевикам, потом к белым, потом в банду, потом амнистия. История метаний Григория Мелехова в “Тихом Доне” вполне реалистична. Как и тот факт, что одни и те же люди могли совершать преступления под разными знаменами. Ответственность же за их действия возлагали на Буденного, Деникина, Махно, Петлюру, и так далее, исходя из того, что командиры обязаны отвечать за действия своих людей. Что, в принципе, верно.

На Григорьева тоже возлагали ответственность за погромы и, главное, за мятеж. Хотя, похоже, что мятеж начался без него. Восстание его бойцов против засилья коммунистов, а заодно евреев и (внимание!) русских, уже вовсю полыхало, пока Григорьев уверял командующего Антонова-Овсеенко в своей преданности Советской власти. И, наверное, искренне, так как ему продолжали доверять даже больше чем Махно. Григорьев оказался перед выбором: или выступить против бунтарей, или возглавить мятеж. Атаман вряд ли был грубым мужланом и пещерным антисемитом, как его рисовали противники. Он дослужился до звания штабс-капитана царской армии, успешно поднимал восстание против оккупантов, удачно командовал дивизией. Но в отличие от Махно за ним не стояла сильная организация, его авторитет не подтверждался съездами, у него не было четкой идеологии, и в момент решения он находился в полном одиночестве. В итоге он выпустил нашумевший “Универсал”, в котором призвал к справедливому трудовому обществу без засилья партий и наций, предложил пропорциональную систему этнической репрезентации в органах власти, и принял ответственность за мятеж. В очередной раз в истории Украины фиксация на национальной принадлежности произвела обратный ожидаемому эффект, и силами Красной Армии бунт подавили.

В итоге, потеряв дивизию Григорьева, и оказавшись без застрявшей в Крыму дивизии Дыбенко, 2-я красная армии состояла исключительно из махновцев. Снабжать их лучше не стали, зато расширили зону ответственности. Последствия не заставили себя ждать. Опытный белый партизан, генерал Шкуро, силами сводного конного корпуса, предвосхищая танковые прорывы Гудериана, пробил истощенный красный фронт, и ураганом прошелся по тылам, тщательно утюжа махновский район. Сам Шкуро отмечал, что ему помогали мобилизованные специалисты красных штабов. Но красное командование винило повстанцев. Деморализованные красноармейцы и махновцы стали сдавать позиции.

Рейд казаков и кавказцев Шкуро потряс не только фронт, но и мышление его противников. Махновцы, которые, вопреки сложившейся мифологии, ничего нового в военном деле не изобрели, тем не менее, были отличными учениками, Они осознали, что, чтобы противостоять такому врагу, их армии потребуется такая же мобильность. Вот тут на первый план и выходит тачанка, ставшая символом махновщины. Красная Армия тоже поняла преимущество крупных конных соединений. Но, с начинающейся проявляться мегаломанией, там не стали останавливаться на корпусах, а слепили аж две конных армии.

Но до этого летом 1919-го еще не дошло. Пока что, от Махно требовали чуда. А так как чуда не произошло, то виноватым, опять-таки по старой традиции, объявили исполнителя невозможных приказов.

Махно, оказавшись, как и Григорьев, перед выбором, принял нестандартное решение – он подал в отставку. Таким образом, фронт против белых держался, а сам Махно мог заняться организацией фронта внутреннего. Он пошел на соединение с Григорьевым, чтобы вместе попытаться войти в очередной союз с Директорией.

Момент этому способствовал. Фронт разваливался, и Красная Армия уходила на север, оставляя Украину. Возникший вакуум заполнялся с юга войскам Деникина. У Петлюры появилась возможность заполнить его с севера. Директория приняла это за победу, переоценила свои возможности и отказалась от союза с Махно и Григорьевым, особенно на поставленных условиях, сохранявших махновское видение власти советов на местах. Руководство УНР можно понять. Два гонимых неудачника-атамана с незначительными силами предлагали равное партнерство национальному правительству. Примазавшиеся в последнюю минуту Директории были ни к чему.

Отказ поставил и Махно, и Григорьева в сложное положение. Уходить из политики тогда было некуда. Разница была в том, что Махно ни при каких обстоятельствах не мог пойти на сотрудничество с белыми, а у красных Григорьева ждала пуля. Развязка наступила быстро. Трудно сказать, были ли обвинения против Григорьева в тайном соглашении с белыми обоснованными. Но также трудно представить, что еще было ему делать в той ситуации. Идти было просто больше некуда. В любом случае, махновцы не стали ждать, и Григорьева убили, скорее всего, с молчаливого согласия его же командиров.

К концу лета Красная Армия смогла отбросить колчаковцев от Волги. За диктатора-адмирала находилось все меньше желающих воевать, особенно среди тех, кто начинал борьбу с большевиками во имя восстановления свободы. Но к этому времени уже Силы Юга России генерала Деникина нацелились на Москву. Как и современное российское руководство, Деникин никак не мог себе представить Россию без Украины, Польши и Эстонии. И особенно без Новороссии с Донбассом. Поэтому вместо признания независимости стран, которые он даже не контролировал, генерал поступил как истинный русский патриот и продолжал превращать потенциальных союзников в заклятых врагов в имя невнятной идеи, которую трудно понять инородцам.

Возможно, учитывая удивительную способность украинских политиков находить наихудшее решение в любой ситуации, первый проект Новороссии мог бы и состоятся. УНР и ВСЮР вполне могли бы договориться осенью 1919 года. Во всяком случае, серьезной войны друг против друга они тогда не вели.

Но тут, в очередной раз, в ход истории вмешался народ Украины. Даже не все коммунисты приняли уход Красной Армии из Украины. Не все националисты хотели союза с империалистами. Альтернативой всем снова оказался Махно. Большинство махновских частей Красной Армии приняло решение защищать Украину, и пошло на соединение с Батькой. Так возникла Революционная Повстанческая Армия Украины (махновцев) заслонившая путь Деникину.

Очистить путь было поручено генералу Слащеву, который, как и Шкуро, был прекрасным тактиком. Основной его силой являлись офицерские полки, часто недоукомплектованные до такой степени, что в реальности полк на бумаге мог на самом деле быть не больше роты. Но обученные и мотивированные офицеры с лихвой компенсировали свою малочисленность умением и вооружением. Ряды РПАУ постоянно росли по мере ее похода, но хроническая нехватка патронов и снарядов, превращал численное преимущество в крупный недостаток. Дойдя до Умани, повстанцы наткнулись на войска УНР, которые не особо стремились ни с кем воевать. Зато они подкинули махновцам амуниции. Правда, отходить повстанцам все равно стало некуда. Их загнали в угол. Но у белых была своя слабина – у них не было тыла как такового. Они стояли, подобно вошедшей в поговорку “тонкой красной линии” у Ватерлоо, а за ними была пустота.

В конце сентября 1919 года, РПАУ развернулась, разметала корпус Слащева, и растеклась по степям украинского юга аж до ставки Деникина в Таганроге. Снабжение белых из портов Бердянска и Мариуполя прервалось. Войска с Московского направления перебрасывались на Украину. Махновцы пробили первую брешь в крепостной стене ВСЮР. После этого белым ничего не оставалось, как перейти от победного наступления к затыканию постоянно возникающих дыр в их обороне. Проект “Новороссия 1.0” провалился. Благородные и православные белые проиграли безбожной украинской черни.

Такая вот история. Которую сегодня пытаются повторить, раскрутив проект “Новороссия 2.0”, оправдывая себя тем, что это исконно российская, православная, славянская, имперская земля. Им стоит не забывать о том, что 95 лет тому назад украинцы, русские, греки, евреи, татары, и многие другие, назвали себя махновцами и четко дали понять, что Украина это земля ее людей.