"Америка тупеет". Под таким заголовком влиятельная газета The Washington Post публикует статью Сьюзен Джейкоби. Она является автором ряда книг, в том числе работы "Век американского антиразума".
"Если хотите, обвините меня в снобизме, - пишет Джейкоби, - но мы
действительно нация болванов". По ее словам, интеллекту американцев
действительно угрожает большая опасность: они рискуют утратить свой
заработанный тяжкими усилиями культурный капитал, спасовав перед
ядовитой смесью антиинтеллектуализма, антирационализма и невысоких
запросов. (Полный текст на сайте InoPressa.ru).
Эту тему ни за что не осмелится затронуть ни один кандидат в
президенты, продолжает писательница. О том, что невежество масс
усугубляет серьезные проблемы общенационального значения, почти
невозможно говорить, избежав ярлыка "элитист". Это один из самых
сильных бранных эпитетов, которого может удостоиться всякий претендент
на высокую должность.
Напротив, политики постоянно уверяют американцев, что те – "люди
простые". Этот снисходительный термин напрасно искать в значимых речах
президентов до 1980 года.
Классическая работа на эту тему – книга историка Колумбийского
университета Ричарда Хофштадтера "Антиинтеллектуализм в жизни Америки"
– вышла в свет в начале 1963 года, в промежуток между
антикоммунистическими крестовыми походами эры Маккарти и социальными
конвульсиями конца 1960-х. Хофштадтер рассматривал американский
антиинтеллектуализм как циклическое по сути своей явление, часто
проявляющее себя как оборотная сторона тяги страны к демократизации
религии и образования. Но современная разновидность
антиинтеллектуализма – скорее потоп, чем циклический прилив. Если бы
Хофштадтер успел написать продолжение с учетом современности, то
обнаружил бы, что наша эра круглосуточного
информационно-развлекательного вещания переросла его самые
апокалиптические предсказания о будущем американской культуры.
Что же разъедает американцам мозги
"Терпимый порог тупости", как выражается Джейкоби, уже несколько
десятилетий неуклонно повышается благодаря совокупному воздействию сил,
которым пока невозможно противостоять. Среди этих факторов – триумф
видеокультуры над культурой печатного слова. Под "видео"
подразумеваются также все формы цифровых СМИ. На ту же мельницу воду
льет и диспропорция между формальным уровнем образования американцев –
он-повышается – и их смутными представлениями об основах географии,
естественных наук и истории; а также сращивание антирационализма с
антиинтеллектуализмом.
Первым и главным движителем нового антиинтеллектуализма является видео.
Сообщениями о непопулярности чтения книг, газет и журналов уже никого
не удивишь. Безразличие к печатному слову ярче всего выражено среди
молодежи, но оно продолжает шириться, захватывая американцев всех
возрастов, вне зависимости от их уровня образованности.
Согласно докладу Национального фонда содействия работникам искусств
США, популярность чтения снизилась не только среди малообразованных
слоев. В 1982 году 82% людей с высшим образованием читали для
удовольствия романы или стихи; спустя два десятилетия таких нашлось
всего 67%. Кроме того, более 40% американцев за год не прочли ни одной
книги – ни художественной, ни документальной, вообще никакой. С 1984 по
2000 год процент 17-летних, которые ничего не читали (кроме того, что
были обязаны по школьной программе), более чем удвоился. Разумеется,
этот промежуток времени почти совпадает с бумом персональных
компьютеров, веб-серфинга и компьютерных игр.
Технофилы отмахиваются от плачей по печатному слову: "элитисты" якобы
не видят леса за деревьями. Популяризатор науки Стивен Джонсон написал
книгу "Все вредное полезно: как современная массовая культура в
действительности делает нас умнее", где уверяет, что причин для
беспокойства нет. Да, конечно, родители могут увидеть, что их
"энергичные и активные дети молча, разинув рот, пялятся в экран". Но
эти черты, напоминающие о зомби, – "не признак атрофии мозга. Это знак
сосредоточенности". Автор сегодняшней статьи называет это "вздором".
Несмотря на агрессивную рекламную кампанию, пропагандирующую
просмотр фильмов даже полугодовалыми младенцами, нет доказательств, что
сосредоточенный взгляд на экран приносит младенцам и детям младшего
дошкольного возраста хоть какую-то пользу, а не вред. В исследовании,
опубликованном в августе прошлого года, ученые из Университета
Вашингтона пришли к выводу, что дети в возрасте 8-16 месяцев распознают
в среднем на 6-8 слов меньше на каждый час просмотра фильмов.
Автор предполагает, что неспособность подолгу сосредотачиваться – в
противоположность чтению информации в интернете, маленькими порциями –
тесно взаимосвязана с неспособностью аудитории припомнить даже те
события, о которых совсем недавно сообщали в новостях. К примеру,
неудивительно, что на позднейших этапах кампании праймериз, в отличие
от первых, кандидаты в президенты стали меньше говорить о войне в Ираке
– причина всего лишь в том, что видеосообщений о насилии в Ираке стало
меньше. Кандидаты, как и избиратели, делают упор на последних новостях,
которые необязательно являются важнейшими.
Массовый синдром рассеянного внимания, сформировавшийся под
воздействием видео, тесно связан со вторым по значимости
антиинтеллектуальным фактором в американской культуре – эрозией базовых
знаний.
В феврале 1942 года Рузвельт после Перл-Харбора в своем традиционном
выступлении по радио, прозванном "беседой у камина", призвал
американцев расстелить на столе географическую карту, чтобы лучше
уяснить местоположение театра боевых действий. В магазинах по всей
стране моментально разошлись запасы карт; около 80% взрослых
американцев включили радио, чтобы послушать президента. Перед этим
президент сказал своим спичрайтерам, что не сомневается: если
американцы уяснят, какое колоссальное расстояние должны преодолеть
боеприпасы и провиант, чтобы добраться до армии и флота, "они смогут,
не дрогнув, выслушать любые дурные новости".
Это портрет не только принципиально иного президента и президентства,
но также иной страны и ее граждан – страны, которая не имела доступа к
картам Google, усовершенствованным благодаря данным со спутников, но
была гораздо более восприимчивой к учебе и запутанной информации, чем
современное общество. По данным опроса, проведенного National
Geographic-Roper в 2006 году, почти половина американцев в возрасте
18-24 лет не считают необходимым знать, где расположены иностранные
государства, в которых происходят важные события. Более трети находят
"совершенно неважным" знание иностранного языка, меж тем как "очень
важным" его считают лишь 14%.
Это подводит к третьему и последнему фактору, стоящему за "неотупостью"
Америки: речь идет не о невежестве как таковом, но о горделивом упоении
этим невежеством. Проблема не только в том, чего мы не знаем
(задумайтесь: каждый пятый взрослый американец, по данным National
Science Foundation, считает, что Солнце обращается вокруг Земли); вся
беда в том, что опасное множество американцев пришло к выводу, что им
вообще такие знания ни к чему. Назовем это антирационализмом. Его
синдром особенно вреден для наших общественных институтов и дискурса.
Незнание иностранного языка или местоположения важной страны –
проявление невежества; отрицание ценности таких познаний –
антирационализм чистой воды. Ядовитый коктейль из антирационализма и
невежества препятствует обсуждению государственной политики США в самых
разных областях, от здравоохранения до налогообложения.
От этой эпидемии самонадеянного антирационализма и антиинтеллектуализма
не существует быстродействующей панацеи; усилия повысить успеваемость в
форме ответов на стандартизованные тесты – а именно, заставить учеников
вызубрить конкретные вопросы на конкретные вопросы конкретных тестов –
не помогут, говорится в статье. Более того, люди, являющиеся
олицетворением этой проблемы, обычно ее абсолютно не осознают. Автор
призывает провести серьезную общенациональную дискуссию о том,
действительно ли американцы как нация ценят интеллект и рациональное
мышление.
0 
0
